ВЕРОНИКА ДЖИОЕВА: «МНЕ ПЛОХО БЕЗ СЦЕНЫ»
Ее называют «певица от Бога», «оперная дива», «божественное сопрано»... Ее талант покоряет, культура пения восхищает, а работоспособность не перестает удивлять. Беседа со звездой мировой оперы Вероникой Джиоевой получилась разной. Она с улыбкой вспоминала детство. С болью говорила о страшных днях, которые пришлось пережить маленькой Южной Осетии, где она родилась. И с грустью рассуждала о современной опере, без которой не представляет жизни. Каждое произнесенное ею слово было наполнено эмоциями, которые шли от самого сердца. Неудивительно, что мировая оперная сцена так любит Веронику Джиоеву.
"ПАПА ТОЧНО УГАДАЛ, ЧТО МНЕ НУЖНО..."
― Вероника, в детстве вас воспитывали в строгости?
― Да. Папа был достаточно строг.
― Какие из его запретов вы до сих пор боитесь ослушаться?
― (смеется). Хороший вопрос. Мы часто болели с сестрой, поэтому папа запрещал нам есть мороженое. И мы с Ингой кусали сосульки. Однажды папа нас увидел и поддал хорошенько. И с тех пор я долго боялась мороженого, и вообще, холодного, хотя, наоборот, нужно было закалять горло – мы ведь работаем только горлом, и любая простуда мгновенно сказывается на голосе. Я долго боялась холодного, а потом поняла, что делаю себе только хуже. Я начала закаляться и сейчас мне не страшны ни холодная вода, ни мороженое, ни лед. Правда, я сразу заболеваю после холодных фруктов, поэтому они исключены из моего меню.
― Правда, что папа видел вас в роли гинеколога?
― (смеется). Да, но он не помнит. И когда я ему говорю об этом, он очень удивляется.
― К счастью, он вовремя передумал. В итоге решение заниматься музыкой кому принадлежало – вам или ему?
― Папе. Он очень хотел, чтобы я стала серьезной оперной певицей. И он точно угадал, что мне надо.
 |
 |
Маленькая Вероника на руках у папы - Романа Джиоева, Заслуженного мастера спорта СССР
― Почему ваш папа, сам обладая прекрасным голосом, не стал профессиональным певцом?
― У папы действительно был очень хороший голос. Тенор. И многие говорили, что ему надо на оперную сцену. Он и сегодня неплохо играет на фортепьяно, еще лучше на гитаре. Вообще у нас музыкальная семья: у папы потрясающий голос, у сестры Инги тоже превосходные вокальные данные.
Папа рассказывает, что во времена его юности в Осетии и вообще на Кавказе заниматься серьезно пением считалось не мужским занятием. Дело для настоящего мужчины - это спорт или бизнес. Поэтому папа посвятил себя спорту - стал штангистом, выигрывал престижные соревнования. Потом стал тренером.
― А сейчас?
― Сейчас все по-другому. Сегодня это престижно. Ведь посмотрите, самыми главными театрами страны руководят именно осетинские дирижеры: в Большом – Туган Сохиев, а в Мариинском – Валерий Гергиев. Этим надо гордиться. Осетины безумно талантливые, у них красивые голоса и они отличаются крепостью тембра.
― В последнее время осетины вообще занимают все больше мест на классической сцене. Как думаете, чем обусловлен этот всплеск музыкальной активности?
― Наверное, просто сами осетины почувствовали себя свободней, поверили в свои силы благодаря Валерию Гергиеву. Думаю, это влияние его имиджа, недаром же его называют самым знаменитым осетином в мире. И в Санкт-Петербургской консерватории, где я училась, все мечтали попасть в Мариинский театр и петь у Валерия Абисаловича.
"Боль в Цхинвале везде ощущается до сих пор..."
― Вы родились в Цхинвале. Вам привычней называть его так или Цхинвали?
― Цхинвалом. «Цхинвали» – звучит как-то по-грузински.
― Город вашего детства - каким вам вспоминается?
― С фонтаном на площади. Красочный. Яркий. Но Цхинвал уже не город моего детства, к сожалению. Люди в черном. Седые все. 30-летние выглядят как 40-летние. Война отпечаток сильный оставила.
― Остались, может быть, места, связанные с вашим детством, которые вы посещаете в первую очередь, когда бываете на родине?
― Наверное, это знаменитая школа №5, чья спортивная площадка в 1991 году во время грузино-осетинского конфликта стала последним пристанищем для учителей и учеников. Там похоронены все наши герои. Я в ней училась. Школа находится прямо за нашим домом, а кладбище видно из окон моей спальни.
― Какие чувства испытываете, глядя на него?
― Большую грусть. И, конечно, всегда боль. Она в Цхинвале везде ощущается до сих пор.
― Меня поразило, что ваша семья дважды испытывала ужасы войны
― Да, и в начале 90-х, и в 2008-ом. Помню, как мы прятались в подвале во время обстрелов. К нам в дом залетали снаряды, рикошетили пули, поэтому приходилось жить в подвале. Потом в августе 2008-го этот ужас уже пережил мой сын, сестра Инга с детьми. Мы с Алимом тогда как раз уехали на неделю отдыхать в Африку. И вдруг 8-го августа такое! Я чуть с ума не сошла в тот момент. По телевизору я увидела разрушенный дом сестры. И меня повергли в шок слова ведущего: «Ночью грузинские войска атаковали Южную Осетию…». Начала звонить родным — и на домашние, и на мобильные. В ответ — тишина. Три дня обрывала телефон. Дозвониться до родных нельзя, быстро вылететь домой не получается - невозможно передать этот кошмар… Лишь на четвертые сутки удалось узнать, что с родными все в порядке, поговорила с сыном. Он сказал: «Мама, мы все живы!» А потом заплакал:
Мама, я видел, как моих мертвых одноклассников из домов выносили.
Это очень страшно. Такого я никому не пожелаю.
― Почему после первого вооруженного конфликта вы не покинули беспокойную родину?
― Никто не ждал, что будет вторая война. Да и осетины такой народ – не любят уезжать с родной земли. Если честно, то у меня раньше не было возможностей помогать. Но как только они появились, мы сразу предложили Инге переехать в Германию. Но она отказалась. Сейчас она часто бывает в Северной Осетии – там тихо, мирно. У меня во Владикавказе недвижимость. Остается надеяться, что больше такого ужаса не повторится.
― Спустя годы вы разобрались для себя, кто в ужасе 2008-го года был прав и виноват?
― Я на тему политики не очень люблю говорить, поскольку я человек искусства. Могу только сказать, что в 2008-м русские войска нас спасли. Если бы не Россия, нас бы уже не было.
 |
 |
"Я хочу иметь во всем выбор — с кем петь, где выступать, сколько раз выходить на сцену. Я люблю славу, люблю внимание, люблю, когда меня узнают и любят".
― Говорите, что не любите рассуждать на тему политики. Но, насколько я знаю, вы отказываетесь выступать в Грузии. Это ведь и есть политика.
― Знаете, в Северной Осетии много грузинских певцов, которые стали заслуженными и даже народными. И грузинские певцы, наряду с российскими, сейчас одни из самых сильных в мировой опере. Многие из них мои друзья. И в искусстве нет грузин, осетин. Если бы не Маквала Касрашвили, меня бы на мировой сцене, возможно, и не было бы. Она очень много мне помогает. Но в Грузии я никогда не пела.
― Но спели бы?
― Я уважаю грузинскую культуру и традиции. Но как же я приеду с концертом в страну, люди которой убивали мой народ? Можно сколько угодно говорить о том, что искусство вне политики, но осетины - те, кто потерял детей, друзей, близких, - этого не поймут. Поэтому, когда меня приглашали и приглашают, я отказываюсь. Всегда говорю:
Как вы себе это представляете? Я – осетинка, известный человек, меня знают в Осетии… Это невозможно.
Я могу поучаствовать в интернациональном проекте с участием русских, абхазских, грузинских и других исполнителей. Но при условии, что он будет проходить в России. В Грузию петь я не поеду. Если когда-то отношения между нашими народами изменятся к лучшему, я с удовольствием буду выступать и в Грузии. А пока на все предложения я говорю: "Нет".
"Не могу сказать, что я правильная осетинская женщина..."
― Выступая за границей, как вы себя позиционируете: певица из России или Осетии?
― Моя родина - Осетия, но я всегда позиционирую себя как российская певица. Я, прежде всего, российская певица. Это указано на всех афишах. Не раз у меня были серьезные конфликты за рубежом, когда, например, в Люцерне и Гамбурге на афишах и в театральных журналах указали: "Вероника Джиоева, грузинское сопрано". С какой стати?! Организаторам гастролей пришлось извиняться, изымать тиражи и заново печатать. Я говорю:
Если вы не признаете Южную Осетию, то зачем писать «грузинское сопрано»? Я российская певица, образование получала в Санкт-Петербургской консерватории, меня учили русские педагоги. При чем тут Грузия?
― Но про Осетию рассказываете?
― Да, конечно. И перед выступлениями, и после них часто в гримерку заходят люди, которые хотят познакомиться и пообщаться со мной. Когда есть повод, я всегда говорю, что родилась в Осетии. Про республику на Западе знают в основном в контексте негативных событий – военные конфликты с Грузией в Южной Осетии, страшный сентябрь 2004-го в Беслане… Что касается августа 2008-го - у них информация была другая. И когда после событий этой войны я говорила, что русские нас спасли, мне не верили. Не знаю, как сейчас, но тогда они считали, что я осетинка, которая просто поддерживает Россию. Я это чувствовала, даже когда выступала в Прибалтике.
"У сестры Инги тоже превосходные вокальные данные. Мы с ней выигрывали всевозможные конкурсы, можно сказать, что в детстве у нас с сестрой был сложившийся дуэт". Вероника Джиоева с сестрой и племянницей
― Когда к вам в Москву или за границу приезжают родственники, просите их привезти вам что-нибудь национальное, родное?
― Бывает, прошу привезти соленья, вино. Правда, они всё время забывают (смеется). Моя мама прекрасно готовит, поэтому я всегда прошу ее сделать что-нибудь вкусное. Я сама терпеть не могу стоять у плиты, но обожаю домашнюю кухню. Мне ее не хватает. В каком бы городе не выступала, всегда ищу кавказскую кухню. Я очень люблю корейские блюда, но когда надолго задерживаюсь в Корее, начинаю ужасно скучать по борщу и пельменям. С ума просто схожу (смеется).
― Сами любите готовить?
― (смеется) Не могу сказать, что я правильная осетинская женщина. Не люблю и не умею готовить. Но во всём остальном я настоящая осетинка. Люблю яркое и темперамент у меня взрывной не только на сцене, но и вне нее. Кроме готовки, в остальном я образцовая жена: люблю убираться в доме и как истинная осетинская женщина прислуживать мужу, подносить тапочки… Мне это приятно.
― Армен Джигарханян рассказывал, что когда бывает за границей, ищет уголки, напоминающие ему о Ереване и Армении.
― Осетинские уголки сложно встретить где-либо в мире (смеется).
― Но вас тянет на малую родину?
― Я люблю свою родину. К сожалению, возможность бывать там выпадает не часто. В последнее время, как мне кажется, Цхинвал значительно преобразился. Но очень хочется, чтобы люди были добрее друг к другу, по моим ощущениям, народу не хватает любви, доброты, понимания. Хочется, чтобы и в Северной, и в Южной Осетии уделяли больше внимания искусству. Мне, например, некомфортно в таких условиях. Я не могу без сцены. Мне плохо без нее. Поэтому, максимум, сколько я могу там провести, это полмесяца. И, когда получается приехать домой, я встречаюсь только с самыми близкими людьми. Хорошо, когда к музыкантам относятся с пониманием. Ведь музыканты несут миру добро и созидание.
― Насколько для вас важно мнение земляков?
― Естественно, мне важно, что скажет мой народ. Хотя, признаюсь, я не всегда соглашаюсь с земляками.
― А кто те люди, мнение которых вам небезразлично?
― Мой педагог, родные, близкие.
"Хорошо, когда к музыкантам относятся с пониманием. Ведь музыканты несут миру добро и созидание". Вероника Джиоева с премьер-министром Северной Осетии Сергеем Такоевым и сенатором от Северной Осетии Александром Тотооновым
― Как вы ощущаете связь с родной землей?
― Осетия всегда в сердце моем, ведь там мой сын. Его, как и папу, зовут Роман. Он уже большой мальчик и сам сделал свой выбор. Сказал свое мужское слово: «Я осетин — и жить буду у себя на родине, в Осетии». Там и сестра Инга, мои племянницы, тетя... Я постоянно с ними на связи, все знаю про Осетию. У меня душа за нее болит, хочется, чтобы для народа больше делалось. Знаю, там много моих поклонников, меня там ждут. Я им обещала, что когда будет время, приеду спою для них.
― Вы давали прошлым летом в Цхинвале благотворительный концерт «Родине, которую люблю». У вас есть планы, связанные с Осетией?
― Этот концерт был в пользу детей школы-интерната. Я хотела показать, что можно помогать этим детям. У нас очень много талантливых детей и для них необходимо создавать условия, чтобы они могли развивать свои таланты и совершенствоваться в искусстве. Моя мечта ― привлечь спонсоров, чтобы дети имели возможность учиться в хороших вузах. Впоследствии они бы возвращались и обучали наших детей. Конечно, для них нужно будет создать условия.
Есть планы организовать в Южной Осетии фестиваль - творческий конкурс молодых исполнителей, где бы могли принять участие дети со всех республик Кавказа. Привлечь хороших музыкантов, со своей стороны, я обещаю.
― Я недавно был в Краснодаре, откуда родом Анна Нетребко. Ее там боготворят: вручают ордена, медали, почетные звания. Вам бы хотелось такого к себе отношения на своей малой родине?
― Безусловно, это приятно любому артисту. Пять лет назад я стала заслуженной артисткой Северной Осетии. Позже - и Южной Осетии. Хотя в Европе все эти звания ничего не значат. Поэтому я всегда прошу объявлять меня просто: Вероника Джиоева.
"Если мне говорят «нет», я обязательно всем назло скажу «да»..."
― В Вашем послужном списке множество наград и званий... Есть ли особенная для вас?
― У меня много престижных наград, в том числе европейских, но радоваться еще рановато. Мы - вокалисты - пока поем, непрестанно совершенствуемся, не останавливаемся на достигнутом результате. Поэтому каждый удачный спектакль - это для меня своеобразная победа, пусть и маленькая. А много маленьких побед – значит, скоро будет та самая большая! (смеется).
"Если бы не мой характер, я ничего не смогла бы добиться". Вероника Джиоева в телепроекте "Большая опера"
― Такая, как в телепроекте «Большая опера»?
― В телепроект я попала по собственному желанию, но вопреки мнению мужа, учителей и коллег. Я репетировала номер для новогодней программы на телеканале «Культура». Сотрудники канала рассказали мне про этот конкурс. А я как раз репетировала «Руслана и Людмилу» с Митей Черняковым в Большом театре. Запись каждого этапа «Большой оперы» проходила по понедельникам. В театре в этот день был выходной. Я подумала: «Когда еще у меня будет такая возможность?!» И согласилась. Муж был категорически против. Говорил, что это не мой уровень. И вообще, не надо растрачивать себя на такие мелочи. Многие знакомые меня тоже отговаривали. А у меня такой характер, если мне все говорят «нет», я обязательно всем назло скажу «да». И сказала.
 |
 |
"Парадокс, в России больше любят приезжих певцов. А на Западе - своих! И в этом плане мне очень обидно за наших: не секрет, что у русских самые роскошные "обертональные" голоса с глубочайшими тембрами. А вдобавок к этому - широта и страсть". Вероника Джиоева в гримерке перед спектаклем
― Вы певица с характером? Любите свободу?
― Я хочу быть брендовой певицей и иметь во всем выбор — с кем петь, где выступать, сколько раз выходить на сцену. Не скрою, я люблю славу, люблю внимание, люблю, когда меня узнают и любят. Телевидение помогает осуществить мечты быстрее. Именно поэтому я пошла в «Большую оперу». Хотя мои зарубежные коллеги уверяют, что Россия признает своих певцов только после того, как они получают широкое призвание на Западе.
Могу сказать, что я не держалась за этот проект. Говорила всегда правду и умела себя поставить. Часто спорила. Отказалась подписывать типовой контракт. Составила свой. Если бы отказались его подписать, просто бы ушла с проекта.
Многие считали меня самой капризной и самой нескромной участницей проекта. Всех раздражала моя уверенность в себе. Но если бы не эта уверенность, я ничего не смогла бы добиться в жизни. Даже на этом конкурсе.
"В Европе прекрасно, но в Россию всегда тянет..."
― Чем, по-вашему, отличаются уроженцы гор и люди, живущие на равнинной местности?
― Вы имеете в виду, походят ли осетины на немцев?
― В том числе.
― Думаю, в каждом регионе свой колорит. Да и люди очень разные везде.
― Но лично вам с кем проще общаться – с россиянами, европейцами, горожанами, селянами?
― С россиянами. Я люблю Россию и россиян. В Европе, конечно, прекрасно, но в Россию всегда тянет.
― Живя за границей, отмечаете какие-то национальные праздники?
― Признаться, нет времени, да и на праздники я, как правило, выступаю. И, как правило, далеко от дома. Моим родителям тоже не до этого, они с моей маленькой дочкой (8 июня 2013 году у Вероники Джиоевой родилась дочка Адриана – авт.). Разве что папа может произнести осетинский тост в честь праздника. В основном этим празднование и ограничивается. Я и свой день рождения не справляю. Чему радоваться? Тому, что на год постарел? (смеется).
― А дни рождения детей?
― Это да. Но я и с ними не бываю в их дни рождения, к сожалению. У Ромы я вообще только один раз была – все время работаю. Концерты, записи, много-много всего. Мой график расписан до 2017 года так плотно, так что от некоторых предложений приходится отказываться.
― У вас получается объясняться с сыном по этому поводу?
― Сейчас он уже взрослый и все понимает, хотя раньше было гораздо сложней. Как и любой ребенок, он хотел маму.
― Вероника, на сайте нашего журнала ежегодно проводятся народные выборы «Горец года». Читатели могут голосовать за тех, кто, по их мнению, достоин победы. По итогам 2013 года вы выиграли в номинации «Классическая музыка», опередив, в том числе, и Анну Нетребко.
―Наверное, папа мой голосовал больше всех (смеется).
― Для вас имеет значение именно народное признание? Или вы прислушиваетесь исключительно к мнению коллег-профессионалов?
― Все это, конечно, приятно, как и любая маленькая победа. И вдвойне приятно оказаться в одном ряду с такими талантливыми людьми как Аня Нетребко, Туган Сохиев, Хибла Герзмава.
"Мне помогал и помогает мой характер..."
― В 2000 году вы поступили в Санкт-Петербургскую консерваторию при конкурсе 501 человек на место. И сейчас выступаете на знаменитых оперных площадках. Как думаете, какое из ваших качеств помогло вам добиться этого?
― Уверенность в себе. Характер. В фортуну я не очень верю. Как показал мой личный опыт, только вера в себя, стремление и труд могут дать достойный результат. Я могу сказать, что добилась всего сама. Знаю, когда училась в консерватории, что некоторым артистам помогали: и квартиры снимали, и конкурсы оплачивали. Я даже не знала, что это в принципе возможно. Я жила в коммуналке, где бегали крысы. Ужас! Но не в общежитии, и то хорошо. И, наверное, мне помогла сценическая смелость. У меня часто спрашивают перед выходом на сцену: как ты можешь не волноваться? Но я, конечно, волнуюсь. Но этого никто никогда не видит просто потому, что я сильно люблю сцену и свой голос. Зрителя нужно радовать, а не перекладывать на его плечи свои проблемы и переживания.
― Вы легко обошли 500 конкурентов, когда поступали в консерваторию?
― (смеется) Легко? Помню, перед вступительными экзаменами я потеряла голос, он просто сипел. Представьте себе: наступило время петь туры, а голоса нет. И тогда мой педагог из Владикавказа Нелли Хестанова, которая все это время работала над тем, чтобы вернуть голос, в сердцах воскликнула, ударив по роялю: "Выйди, порви связки, но спой! Я оставила больную мать и приехала с тобой не для того, чтобы ты не поступила!" Мне кажется, так хорошо я не пела никогда! (смеется). И мы поступили! Конкурс был действительно невероятно большой – около 500 поступающих на место. Было нереально сложно, но я с этим справилась. Мне помогал и помогает мой характер. Конечно, характер! (смеется)
― За время учебы вам приходилось слышать в свой адрес выражение «лицо кавказской национальности»?
― К счастью, нет. В Петербурге я жила на Театральной площади, рядом с консерваторией, поэтому на метро не ездила. Часто участвовала в конкурсах в Европе. В общем, видела только добрых талантливых людей. И когда слышала о подобных случаях, всегда думала: неужели такое возможно?
"Моя родина - Осетия, но я всегда позиционирую себя как российская певица".
― Для вас имеет значение, на какой сцене петь: в Новосибирске, в Москве или в Цюрихе?
― Сцена везде сцена. Но когда есть выбор, я всегда выбираю ту, где престижней. Для меня каждый мой концерт и каждый спектакль — победа. Я же из маленького города в Южной Осетии.
― В Европе люди на самом деле больше понимают в оперном искусстве, чем в России?
― Сами европейцы говорят, что лишь пять процентов из тех, кто ходит в Оперу, являются знатоками. В России – меньше одного процента. И у них, и у нас зрители приходят, прежде всего, на имя. Опера вообще пошла по неправильному пути. Раньше певцов выбирали дирижеры, теперь - режиссеры. А для них самое главное – картинка, поэтому они часто делают неудачный выбор. Например, я часто слышу, как певцы с субреточными голосами исполняют главные партии.
"У меня был опыт исполнения Time to say good bye в дуэте с итальянским тенором Алессандро Сафина. Хорошо получилось, надо бы продолжить". Вероника Джиоева с Алессандро Сафина
Так не должно быть - раньше таких певцов и в хор бы не взяли. Режиссеры пытаются наполнить оперу большим количеством событий на сцене, местами превращая ее в кинематограф или театр. Не зная сути оперы и не очень разбираясь в музыке, они пытаются выжимать по максимуму из оперных либретто. В желании как-то разнообразить во многом примитивный сюжет, они пытаются напичкать его несуществующими конфликтами. И поэтому происходит следующее: задвигается певец и на передний план выходит некое действо. А люди, которые приходят слушать оперу, они, как правило, либретто знают. Для них нет неожиданностей, кто кого убьет или кто в кого влюбится. И они идут за эмоциями, а не за картинкой. Неправильное понимание и привело к тому, что опера в последнее десятилетие не пользовалась большим спросом, по сравнению с массовой культурой.
―Но лично у вас не было желания интегрировать оперу в популярную музыку? Есть ведь удачные примеры: Нетребко и Киркоров, Sissel и Warren G...
– В концертах я пела и с Алессандро Сафина, и с Колей Басковым. Хорошо получилось, надо бы продолжить. Пока нет времени для того, чтобы заняться записью и реализовать полноценный проект. Мне хочется продемонстрировать, что я умею хорошо петь не только оперные, но и эстрадные произведения. Но пока все, что предлагают, я отказываюсь записывать – песни некрасивые. А они должны нравиться. Может быть когда-то и получится.
"Муж дирижирует и оркестром, и мной..."
― Вероника, какой город или страна вам импонирует больше всего?
― Нью-Йорк. Очень люблю Москву, мне здесь очень хорошо. Хотим жить в Вене.
"Алим на работе дирижирует оркестром, а дома – мной. И замечательно это делает". Вероника Джиоева с мужем Алимом Шахмаметьевым
― Все-таки решили перебраться из Праги, где сейчас живете? Если не ошибаюсь, вы говорили: «Жить в Праге и при этом не работать в Праге – это нормально, но будучи музыкантом, жить в Вене, но не работать там – это очень странно».
― (смеется). Поэтому переберемся в Вену, как только устроимся там на работу.
― В Праге вас действительно можно увидеть на утренней пробежке?
― Ой, из-за постоянных перелетов я запустила это дело. Но сейчас все будет по-другому. Без спорта нет жизни. Он должен помочь мне и в дыхании, и с голосом. Просто нам внушали, что оперным певцам нельзя заниматься спортом. Мы ведь поем животом, а когда качаешь пресс, начинают болеть мышцы. Но это вначале, потом боль проходит. Я вообще поняла, что если ты не мобильный, не закаленный, плохо выглядишь – ты никому не нужен. Поэтому спорт важен.
― Во время пробежки какую музыку обычно слушаете?
― Точно не оперу (смеется). Все, что я люблю: Майкл Болтон, К-Маро, Тициано Ферро, Мэри Джей Блайдж.
 |
 |
Вероника Джиоева после премьеры «Дона Карлоса» в Большом театре
― Правда, что партия королевы Елизаветы на премьере «Дона Карлоса» в Большом театре стала для вас настоящей пыткой? Читал, что корона давила на виски так, что невозможно было петь...
― Еще и костюм сильно стягивал (смеется). Я поправилась, пока опера готовилась – после рождения ребенка не успела привести себя в форму. А мерки сняли до этого. Но я люблю петь в «стянутом положении», поэтому попросила оставить костюм как есть, не перешивать. Но после него на теле остались страшные следы.
― Ваш супруг, Алим Шахмаметьев, художественный руководитель Большого симфонического оркестра театра Оперы и балета Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова, главный дирижер Камерного оркестра Новосибирской филармонии. Не возникает ощущения «стянутого положения» и в жизни?
― Нет. Каждый из нас занимается своим делом. Алим мне помогает.
―Он дирижирует только в театре, или вами тоже?
― (смеется) На работе он дирижирует оркестром, а дома – мной. И замечательно это делает. Без него трудно.
― Когда он подошел поздороваться во время интервью, мне показалось, вы сразу стали спокойней.
― Возможно. Я бурная, а Алим рассудительный. И только у него получается меня сдерживать.
― Как вы познакомились?
― Практически на сцене. Позже Алим признался, что когда услышал мой голос, сразу влюбился в него. Я же тогда во время репетиций думала: такой молодой и уже столько знает и умеет! Вот так и начались наши отношения. Надо сказать, что Алим очень красиво ухаживал за мной. Вообще, думаю, это прекрасно, когда жена поет, а муж дирижирует!
― Как в одной семье уживаются две звезды?
― (смеется) Звезда одна - я. Правда, Алим мне говорит: "Тебе природа слишком много дала, а ты ленивая, используешь талант всего на десять процентов". Но если серьезно, я мужа во всем слушаюсь. Когда "улетаю", он остановит, подскажет, направит. Именно он ведет все мои дела, поэтому у меня всегда все организовано безупречно.
― Расскажите о муже…
― Алиму много дано от Бога. Как в детстве он был вундеркиндом, так и остался личностью незаурядной: ему все удается. И еще он учился у таких музыкантов, таких мастеров, как Козлов и Мусин. Он застал великих профессоров, напитался духом их музыки. Что говорить, если сам Тищенко посвятил ему симфонию! А Тищенко — уникум! Гениальнейший композитор, ученик Шостаковича. Мой супруг мне много дал и как музыкант, и как мужчина. Алим — это подарок для меня как для женщины. Это моя половинка. Рядом с таким человеком я буду только развиваться.
 |
 |
Вероника Джиоева с родителями
― Какая Вероника Джиоева вне сцены? Какая дома, в кругу семьи?
― Как и большинство женщин, люблю все красивое. Обожаю шопинг, ароматы, драгоценности. Мне доставляет удовольствие делать приятные сюрпризы родным. Я очень люблю свою семью, мои родители живут в Германии, но во время моего отсутствия они присматривают за моей доченькой Адрианой. И какое же это счастье - прилетать и видеть всех дома! Не передать словами. Что касается второй части вопроса, вне сцены я такая же, как и все: веселая, грустная, любящая, капризная, вредная. Разная, одним словом!
Вероника Джиоева: "Если бы я еще раз родилась, я бы снова выбрала свою профессию".
― Мы беседуем в отеле, в центре Москвы. Насколько для вас важны атрибуты престижа и роскошной жизни?
― У меня нет райдера с лилиями и шампанским за полторы тысячи евро. Но если отель, то минимум 4 звезды, если самолет, то обязательно бизнес-класс. У меня много перелетов, и я не хочу слышать шум, гам. Хотя и в «бизнесе» бывает, ведут себя неадекватно. Но, к счастью, редко.
― Вас не напрягает этот ритм?
― Что вы! Я люблю жить в отелях, и не люблю - в квартирах. Меня тяготит быт. Обожаю новые страны и концертные площадки, общение с талантливыми людьми. Я никогда от этого не устаю. Именно так я и хочу жить. Если бы я еще раз родилась, и меня заставили бы выбирать, я бы снова выбрала свою профессию.
Беседовал Сергей ПУСТОВОЙТОВ. Фото: личный архив Вероники Джиоевой
© Федеральный познавательный журнал «Горец»
Для тех, кто любит высоту
Читайте также:
