ОТ ГОРНОГО ХРЕБТА АЛАТАУ К ХРАМОВОЙ ГОРЕ
Такова география непростого и очень интересного жизненного пути доктора Иосифа Альбертона, заведующего отделением в больнице Шаарей Цедек в Иерусалиме.
Иосиф похож на волка. И внешне, и, как мне кажется, внутренне. В самом хорошем смысле слова «волк», если такой бывает… Но пусть будет.
Он по сути своей вожак, за которым хочется идти, потому что будешь в полной безопасности. Сильный, щедрый, цельный, отзывчивый мгновенно на любую просьбу о помощи, не только связанную с медициной…. Хладнокровный. Потому что хирург другим быть не может, уж в момент операции – точно. При этом нежный отец и дед, которого обожают внуки, а он их балует и тоже бесконечно любит.
Мы познакомились в фейсбуке, он уже был моим френдом, одним из, но ближе узнала этого человека, когда тяжело заболела…
Мы до сих пор не виделись, но я хочу приблизить Иосифа Альбертона к читателям, потому что о таких людях и о таких судьбах нужно знать.
— Иосиф, вы уверены, что Альбертон это еврейская фамилия? Больше напоминает итальянскую… Возможно, мешает ассоциация с петербургским рестораном итальянской кухни «Альбертони»…
— Большинство Альбертонов англосаксы, с корнями, идущими от принца Альберта. Моя фамилия вымышленная, и происходит от… Альперн. В начале Х1Х века так изменили фамилию единственному сыну в семье, чтобы объявить его сиротой, а сирот в австро-венгерскую армию не брали. Семья жила где-то на границе Италии и Австрии. Поэтому все евреи по фамилии Альбертон, так или иначе, – мои родственники. В фейсбуке у меня несколько друзей по фамилии Альбертон, но они итальянцы с севера Италии. Там у итальянских фамилий урезано «и» в конце - Буффон, Траппатон, Гольдон и.т.д. Алла, кстати… Если захотите сходить в ресторан Albertoni, сошлитесь на знакомство со мной, получите от хозяина обворожительную итальянскую улыбку бесплатно (смеется).
— Мир тесен, простите за эту свежую мысль… И оказывается, мы жили с вами в одно и то же время в Казахстане. И покинули его примерно в одно время. Вы уехали из Караганды всей семьей в Израиль, а я в Санкт-Петербург.
Тот период, карагандинский… Расскажите о нем. О начале пути в медицину. Об удивительных родителях, тоже врачах, но не только…
— Я вырос в семье врачей и в окружении их друзей и больных. Воспоминания из детства – запахи лекарств и человеческих тел. Отец попал в Караганду в сороковом году, разумеется, не по своей воле, и работал врачом в поселковых больницах, а потом был главным терапевтом области и профессором, заведующим кафедрой в мединституте.
— Насколько я знаю, история Карагандинского мединститута необычна…
— Необычна и знакова для истории СССР. В разгар кампании по разоблачению врачей-вредителей и космополитов партия дала директиву поднять в Караганде мединститут, и его основателями стали выгнанные с рабочих мест известные профессора-медики центральных вузов – казанского, ленинградских, московских и других. Поэтому карагандинский мединститут был отличной учебной базой.
Мама моя одесситка. Закончила три курса мединститута, и тут грянула война. Уходила из Одессы пешком, под бомбежками, и в войну потеряла всех, в двадцать четыре года осталась совсем одна. Заканчивала учебу в Алма-Ате и по распределению попала в Караганду. Работала в санэпидстанции, в отделе особо опасных инфекций, потом спортивным врачом...
Я учился в классе с «физическим уклоном», участвовал в региональных олимпиадах, которые курировали ученые из новосибирского Академгородка, и чуть было не направился в очень престижный технический ВУЗ, но практически на полпути какая-то сила завернула меня в мединститут, в свою колею. Не терпелось заняться медициной, и после третьего курса института я стал подрабатывать сначала санитаром, а потом фельдшером на станции скорой помощи. Это дало мне отличную практику. Я научился самостоятельно принимать решения при работе в крупном промышленном центре, каким была Караганда, в условиях резко континентального климата и зашкаливающего уровня преступности (смеется). Знаменитый Карлаг, помните?
— Слава Богу, не помню лично, но информирована…
— В те годы моим кумиром стал хирург Крис Барнард, первым сделавший успешные пересадки сердца. Я собирал все написанное им и о нем, и хирургия стала моим выбором, о котором я никогда не жалел. Потом жизнь свела меня с профессором Сергеем Лохвицким, ставшим моим учителем и другом, которому я обязан прежде всего тем, что называется «умением работать на совесть». Много оперировал, ездил в отдаленные районы на срочные вызовы, на практику со студентами... Защитил кандидатскую диссертацию по микрохирургии, поработал доцентом на кафедре хирургии, и в девяностом году подал заявление на выезд в Израиль.
— Спрашивать, почему еврей Иосиф Альбертон решил уехать в Израиль, глупо. И все же – не страшно было резко менять жизнь? Вас там кто-то уже ждал?
— Сестра и брат отца уехали в Палестину поодиночке, когда им исполнилось всего восемнадцать. Занимались крестьянским трудом, осушали болота. Растили сады, воевали. Мы с ними переписывались, но переписка иногда надолго прерывалась. Это зависело от международной обстановки. Как только появилась возможность, семья воссоединилась там, где это должно было произойти – в Иерусалиме. Отец, едва мы устроились, направился в библиотеку иерусалимского университета и начал собирать материал для своей будущей книги об одном из крупнейших еврейских философов и врачей – о Маймониде, или Рамбаме. Книга была издана дважды на русском и скоро выйдет на иврите.
 |
 |
Доктор мед. наук Натан Иосифович Альбертон, отец Иосифа Альбертона, и обложка его книги, посвященной трудам Маймонида (Рамбама) |
— Обязательна к прочтению, подумала я сейчас… Яркая личность ваш папа. Вы показывали фотографию, где он с Махмудом Эсамбаевым, знаменитым танцором. Они были знакомы?
— Не просто знакомы. Во время войны Махмуда спасли и выходили мой отец и бабушка. И Эсамбаев стал близким другом семьи навсегда…
— Иосиф, для меня хирурги - особая, иная планета людей… Вы как-то ощущаете свою «инопланетность»?
— Я вряд ли смогу что-то добавить к устоявшемуся образу хирурга. Скажу только, что в этом клишированном образе есть излишняя патетика, немного смешная стереотипность. Например, хирург срывает маску и устало произносит: «Будет жить». Или другая крайность, когда похлопывают тебя по плечу: «Вам, хирургам, лишь бы резать и резать».
И все же хирургия, большая хирургия, это, конечно, самопожертвование, тяжелый труд, физические и моральные нагрузки, которые выдерживают далеко не все. И здесь очень важна поддержка семьи. Моя жена Таня (она за моей спиной на групповом снимке) уже давно привыкла отменять интересные мероприятия, спешно уходить вместе со мной со спектаклей и дружеских встреч, просыпаться от ночных звонков из госпиталя, будучи при этом моим "восстановительным центром".
— Я на себе не раз испытала работу хирургов, порой по семь часов подряд... Очень благодарна им, восхищена, все же это особая порода сапиенсов… Они стали моими почти родственниками. А труден ли был путь к вашей сегодняшней должности? Со дня приезда в Израиль…
— Труден. Мне после 14 лет работы хирургом в Казахстане пришлось заново изучить огромное количество информации на английском и на иврите. Пришлось сдать два экзамена, оба в течение полугода и всего после трех лет в новой стране. Я никогда не жалел о том, что меня обязали заново учиться медицине. На просьбы моего заведующего освободить меня от экзаменов, учитывая мой опыт и квалификацию, израильский Ученый Совет ответил забавно: «Если доктор Альбертон такой уж весь из себя хороший специалист, то сдать экзамены для него не должно быть проблемой. Кроме того, если он такой весь из себя хороший специалист, то в будущем он может претендовать на должность руководителя отделения, и лучше, чтобы в его деле была запись о сдаче экзаменов. Желаем ему всяческих успехов».
— Вы сейчас смеетесь, вспоминая об этом, но тогда было не очень смешно, наверное?
— Было нелегко. Но я пожелание членов Ученого Совета выполнил и теперь руковожу одним из отделений хирургии крупного иерусалимского госпиталя Шаарей Цедек.
 |
Справа налево: Иосиф Альбертон, Игорь Губерман, Александр Елин, Юлий Ким, Александр Окунь, Владимир Лазаренко, Татьяна Альбертон, Вера Окунь, Людмила Коробицина, Лидия Луговая, Татьяна Губерман. Фото: архив Людмилы Коробицыной |
— Правда ли, что по израильским законам вы обязаны спасать жизнь террористов? Были ли такие случаи и какие чувства… разрывают вас при этом?
— Законов таких нет, но есть неписаное правило, которое действует во всех наших госпиталях и в службах экстренной помощи – оказывать помощь раненым независимо от того, кто они. Сдержать эмоции очень трудно, но я не припомню случая, чтобы кто-то это правило нарушил, хотя в медиа это тема для горячих и постоянных дискуссий.
— Горы. Что они в вашей жизни? Я часто вижу ваши фоторепортажи, семейные, на фоне Альп…Любовь к горам - с чего началась? Еще в Казахстане?
— Ну, во-первых, я родился и вырос на одной из самых просторных равнин в мире – в степях центрального Казахстана. Горы меня поразили - и не только меня, - когда я в юности первый раз приехал в Алма-Ату и увидел Заилийский Алатау, по сравнению с которым Альпы выглядят миниатюрой. Я живу в Иерусалиме, на высоте 700 метров над уровнем моря, но этого не хватает, и раз в год езжу со всей семьей в горы. Это уже традиция.
— Приятно слышать, что Альпы просто миниатюры по сравнению со снежными хребтами Алатау, которые окружали меня в Алма-Ате долгое время… Вы всегда отдыхаете с семьей, внуки, даже самый маленький, лихо справляются, судя по фото, с горными снежными трассами. То есть, вы еще и прекрасный семьянин.
— У меня взрослая дочь, внучка и два внука. Дочь отслужила в армии, закончила иерусалимский университет по менеджменту и экономике и с тех пор все время чем-то руководит (смеется).
Внуки полюбили горы, старшие уже гоняют по «черным трассам». А младший «горец» начал с трехлетнего возраста и уже их догоняет.
Так что горы я очень люблю, живу в горах. А покорил ли я в жизни какие-то вершины – не знаю. Не мне судить.
- Разрешите судить мне? Покорили! Кстати, Иосиф, вот эта фотография, где вы в черкеске…
- Это я был несколько лет назад в Грозном, с группой израильских врачей. Мы оказывали шефскую помощь чеченским медикам, они очень в этом нуждаются.
- Черкеска очень идет вам.
- Спасибо.
- А вам спасибо за интересную беседу, за силу духа, профессионализм и нежное сердце. Берегите его!
Беседовала Алла ЛЕСКОВА
Читайте также:
