РАИСА И МИХАИЛ. ГLOVE STORY
«Тайна сия велика есть…» Не в пример иным историям любви, эта исследована досконально – люди власти живут под прицелом камер и софитов. Раиса и Михаил не солгали и не сфальшивили ни в чем. Это была самая настоящая любовь – до гроба. Как в сказке.
ИХ УНИВЕРСИТЕТЫ
Браки совершаются на небесах, а половинки, из которых склеивается целая семья, раскиданы по Земле – пойди найди свою и определи это с первого взгляда. Адреса ненаглядной небесная канцелярия не сообщает, и справок не дает. Вот и не верь этим банальным истинам: половинка Михаила Горбачева появилась на свет через 10 месяцев после него и на расстоянии в пол-Союза и четыре часовых пояса, на очень далеком от Северного Кавказа Алтае. Счастье, что это случилось в одной, пусть и огромной, в шестую часть суши, стране, так что, как в кино и песне, Мишу Горбачева познакомили и подружили с Раей Титаренко Москва, университет, общага.
Говорили: если хочешь найти Горбачева часа в 3 ночи, то нужно идти в читалку. Был вечер осени 1951-го, но место Либерман и Топилин угадали правильно. Дружки прибежали с танцулек, замаскированных дирекцией клуба под школу бальных танцев. «Бально» танцевать было принято, все умели пройтись в вальсе или фокстроте, оттачивать мастерство требовалось немногим, но кружок бального танца пользовался популярностью – музыка, партнеры и большой зал, что еще надо
>> Рая Титаренко в год поступления в МГУ. 1949 год
«…НАМ НЕ НАДО ВСТРЕЧАТЬСЯ»
Нет, учеба и общественные дела не заброшены – не тот характер, не те установки. Да и девушка, судя по репутации, внимания на оболтуса не обратила бы. Раина серьезность, ответственность, сосредоточенность на учебе ну никак не способствовали продолжению знакомства. Тогда пошли на крайние меры: откомандированный обществом Топилин пригласил всех обитательниц Раиной комнаты в гости. «Дружба факультетов» вышла скомканной. Михаил распускал перья, был в ударе, даже паспорт зачем-то демонстрировал, но на Раю, казалось, ничего не действовало. Нельзя сказать, что сидела с постной миной, но и разойтись (с благодарностью за хороший вечер) предложила первой. Неудача не сломила Горбачева, но попытки встретиться были безрезультатны.
 |
 |
Студенты МГУ Рая Титаренко и Миша Горбачев. Москва, 1953 год |
|
Менялись и удлинялись маршруты, варьировались и расширялись темы для разговоров. Михаил стал вхож в Раину комнату. Замечательная это была комната: к ее обитательницам захаживали в гости Мераб Мамардашвили и Юрий Левада, оба впоследствии блистательные ученые. Михаил привел в компанию лучшего друга – чеха Зденека Млынаржа, будущего идеолога «Пражской весны». И – редчайшее совпадение – все нашли в той комнате «половинку».
Продолжалась идиллия недолго. Раиса, без видимых Михаилу причин, предложила прекратить прогулки и встречи вообще: «Нам не надо встречаться. Мне все это время было хорошо». Аргументов приводить не стала, даже не сослалась на сессию – отличники Горбачев и Титаренко, что называется, «работали в семестре» и специальных усилий для того, чтобы «за ночь выучить китайский» не прикладывали. Тогда Михаил не знал, что Рая все еще переживает трагический (в ее ощущениях) конец предыдущего романа. Это после, в семейной жизни он станет дразнить ее «пани Зарецкая» – по фамилии несостоявшегося ухажера, а тогда был в полном недоумении: почему? Молодому парню не понять девичьих страданий: а вдруг и этот потом бросит, я ему сердце отдам, а он надсмеется, лучше уж не начинать.
Через два дня Михаил выждал Раю в университетском дворике и снова повел к общежитию. Теперь уже Раиса не твердила неприятное: «Нам не надо встречаться» – сама поняла (как понял это с первой встречи Михаил) – надо! Замаячивший было призрак расставания, убедил обоих, что это навсегда. Как взял Михаил Раину руку в свою, так и не отпустил больше.
ЗА РУКИ И – К СОЛНЦУ…
В многолюдном общежитии - уединяться негде. Бродили по улицам, ходили на концерты, выставки, в кино и театры. Но чаще просто гуляли. И не в деньгах дело – на прогулке можно разговаривать. О чем? Да обо всем: о книгах, о своей науке, о прошлой жизни, о Сталине, в конце концов. В июне 1952-го, когда ночи были почти что белые, как-то проговорили в университетском дворике до двух часов ночи. А потом – по знакомым улицам, «11-м маршрутом» на Стромынку. И, заметьте, не молча.
Но не духовной пищей единой… Миша Горбачев умел готовить, все же деревенская выучка, все мог – каши, блины. Он потом и Райчонка своего элементарной кулинарии научил. Но сперва была жареная картошка – это она, горяченькая, склонила чашу весов в горбачевскую сторону. Раиса болела (некрепка здоровьем была, наследство голодного-холодного детства), лежала в больнице. А Михаил тут как тут: нажарит картошки – и еще тепленькую несёт. Вот картошкой он меня и покорил, - открыла позже секрет супруга Президента.
Потом… Потом они решили пожениться. Свадьбу наметили на осень – с тем и разъехались на летние каникулы. Родительского благословения не испрашивали, поставили перед фактом. Отец, Сергей Андреевич только посмеивался: вот и новый стимул к работе появился – все лето Михаил оттрубил на комбайне. После уборки продали девять центнеров полученного натуроплатой зерна, и вернулся Горбачев в alma mater с «бешеными деньжищами» – тысячей рублей (сотней после реформы 1961года).
<<< Раиса и Михаил накануне свадьбы. 1953 год
ГЕНСЕК И ПЕРВАЯ ЛЕДИ
Их семейная жизнь не была идиллией, да они и сами этого не утверждают. «Она у меня у-у какая строгая», – как-то поделился с подчиненными, еще в бытность в Ставрополе, выпивший после субботника Михаил Сергеевич. Он, видимо, не сгущал краски. Бог одарил Раису Максимовну не только способностями – характером он ее тоже не обидел. Жизнь учила Горбачева дипломатии, хитростям, компромиссам – этих университетов его жена, похоже, не прошла. Мудрость, однако, у нее наличествовала, и это редкое качество провело любовную лодку Горбачевых между всеми утесами житейского моря. Мелькали тени соперников и соперниц, на безоблачное небо ладной жизни наползали грозовые тучки ссор. Но у Горбачевых хватало терпения не делать скоропалительных выводов, хватало ума обсудить все спокойно, и, в конечном счете, хватало любви, чтобы снова засияло солнце. Дочь Ирина недаром так часто говорит в интервью о «планке», которую задали ее родители. Планка и в самом деле высока – такая любовь встречается редко.
Что да, то да, повод для зависти был. И дело конечно, не в нарядах и не в возможностях. Была – любовь. Чувство, которое было невозможно спрятать. Чувство, которое они не хотели прятать. И даже на людях держались за руки, и на пресс-конференциях Горбачев искал в зале ее лицо.
Он гладил ей руку, когда не соглашался, и без повода гладил – прилюдно и не стесняясь камер: это была не поза, а язык сердца, на котором говорили постоянно. И пресловутый ответ на вопрос корреспондента NBC Тома Брокау: «Обсуждаем с Раисой Максимовной всё», что поверг в шок весь мир, – это тоже любовь, это невозможность предать отношения. Потому что солгать – означает принизить чувство и степень взаимного доверия.
И уж совсем непереносимым для советского обывателя, вовсе непростительным грехом вождя было добавленное к любви уважение. Любит жену – это с трудом, но могли пережить, считается с ней – с этим население так и не смирилось.
Эта манера жизни, эти разделенные на двоих трудности, эта возможность спросить совета, прислушаться были так непривычны, что порождали агрессию. Ее хотелось оправдать, и потому народ разнузданно фантазировал. Чего только ни приписывали Раисе Максимовне, начиная от «сухого закона»! А между тем, она-то как раз была категорически против.
Горбачев утверждает, что Раиса Максимовна в политику не лезла, оттого что люто ее ненавидела. Это легко понять: политика отнимала у нее время и внимание мужа, отнимала у любимого «Миньки» силы и здоровье. Умная, образованная и культурная дама видела все мерзости партийной и политической жизни, все минусы горбачевского окружения. Но выбора супруг ей не оставил, приходилось жить в этой реальности. И не сторонним наблюдателем, не гирей на ногах, не «пилой» и не деталью домашней обстановки.
Она была надежным тылом и прочной опорой. Она всегда играла в его команде, она разделила с ним все – и взлет, и падение. В вечном шутливом споре Горбачевых, кому с кем больше повезло – ему с женой или ей с мужем, Раиса Максимовна определенно правее.
«ПОКА ОН РЯДОМ…»
Болезнь обрушилась, по словам Михаила Сергеевича, как снег в июле. Еще в апреле 1999-го Горбачевы ездили по делам фонда в Рим, а в мае в Австралию и Новую Зеландию. Сказать, чтоб Раиса Максимовна была здорова, нельзя – годы возле власти не прошли безнаказанно. Стресс, пережитый в дни путча, спустил курок – болезни посыпались как из мешка. Но все же она держалась: ради Михаила Сергеевича, ради Ирины, ради любимейших внучек Ксаночки и Настены. И ради себя тоже – сдаться болезням было не в ее характере.
Беду Михаил Сергеевич почуял еще в Австралии: насторожил нерадостный вид Раисы Максимовны. Врач «Кремлевки» предположил, что у Раисы Максимовны лейкемия. 25 июля Раису Максимовну доставили в немецкий город Мюнстер и поместили в отделение трансплантации костного мозга. Каждый день, иной раз дважды, Михаил Сергеевич выходил из отеля, пересекал парк, отвечая на уважительные поклоны прохожих, шел длинными больничными коридорами, облачался в стерильную одежду, надевал маску и, наконец, входил к ней – измученной болью и страшными мыслями.
Диагноз Раиса Максимовна знала: впрямую спросила у мужа. И Горбачев, никогда ей не лгавший, не смог обмануть ее и на этот раз. Она спросила: «Это конец?» «Нет, – ответил Михаил Сергеевич, – будем бороться». Осаждавшим его в Мюнстере интервьюерам он сбивчиво объяснял, что его место здесь, и уехать он никуда не может: «Домой вернемся вместе, когда поправится». Он даже несколько неубедителен в своем упорстве, и это очень понятно – можно ли быть убедительным, доказывая, что дважды два – четыре?
Как доказать посторонним людям аксиому: он ее любит? Есть фотографии тех мюнстерских дней, на них лицо Горбачева непередаваемо. Там смесь надежды, отчаяния, усталости, боли за жену…
Узнавшая о роковой болезни страна одним прыжком одолела пропасть, отделяющую ненависть от любви. Мюнстер завалили письмами и телеграммами, их приносили сотнями и тысячами в день.
Болезнь Раисы Максимовны стала первой новостью зарубежных и российских СМИ. Появление Горбачева в эфире канала НТВ проняло даже черствых и толстокожих: горе било через экран.
Страна увидела не политика – человека, мужчину, любящего и любимого. И опять, как в 1985-м поверила ему. Оказалось, что любовь, которую советские люди прежде видели только в кино, существует на самом деле. Может быть, впервые многие поняли: то, что им казалось фальшью и позой – на самом деле огромное нескрываемое чувство.
Весь мир желал супруге Горбачева здоровья, терпенья, мужества. Ей, действительно, стало лучше, и, казалось, самое плохое уже позади. После первого курса химиотерапии Раиса Максимовна начала вставать и даже поглядывала в окно в ожидании «ежика Ми», придирчиво рассматривая как он одет.
Они часами говорили обо всем – больная просилась домой, Михаил Сергеевич в ответ цитировал их любимую песню «В лесу прифронтовом»: «…И каждый знал, дорога к ней лежит через войну». Вот и у нас так, уговаривал Горбачев истерзанную Раису, дорога к дому у нас лежит через трансплантацию, и этот путь надо пройти. Но не случилось: Раисе Максимовне стало хуже, она впала в кому и больше уже из нее не вышла. За несколько дней до 46-й годовщины свадьбы она оставила Горбачева одного. Михаил Сергеевич не простился со своей Захаркой.
Об этих двух месяцах, и о том, что было потом, он вспоминать не может – плачет. И совсем стороннего человека подробности трогают до слез. Если правда все, что писали тогда наши и заграничные газеты… Что лежа в стерильной камере под аппаратом искусственного дыхания, в минуту прояснения Раиса Максимовна увидела рядом мужа и произнесла: «Пока он рядом…» Что в самолете, сопровождая гроб, он пел ее любимую песню «Реве та стогне Днипр широкий», ту самую, что когда-то пел ей в общежитии на Стромынке. О том, как подписывал Горбачев самый важный документ в своей жизни – разрешение на операцию трансплантации: «На моих глазах угасала жизнь. Все форосы на этом фоне – мелочь».
Недаром уже после власти, и после ухода Раисы Максимовны, отвечая в прямом эфире на вопрос журналиста, какое событие он считает главным в своей жизни, он после долгой паузы ответил: «Все-таки это наша встреча с Раисой». И надо согласиться с митрополитом Ювеналием, который отпевал Раису Максимовну в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря, а потом обратился к Горбачеву с архипастырским словом. В этом слове митрополит засвидетельствовал, что «своим преданно-жертвенным отношением к своей супруге в часы ее болезни» Михаил Сергеевич «сделал очень многое для нашего народа, потому что показал пример отношения к своему семейному долгу».
И для не нашего народа тоже: урок любви Горбачев преподал всему миру. Он был тем более ценен этот урок, что вовсе уроком не был – Михаил Сергеевич не думал, как выглядит перед лицом мировой общественности. Он просто не мог иначе.
Ольга СЛАВИНА
Фото из книги Р. М. Горбачевой «Я надеюсь…», gorby.ru
 |
|
Читайте также:
