НА ФОНЕ АРАРАТА
Он играл с нами в прятки два дня, что, согласитесь, несолидно для седоголового старца. Мы пытались разглядеть его за колоннами храма Звартноц и от музея Сергея Параджанова, но он упорно избегал взглядов. На третий день он отбросил покров ночи и пелену солнечной дымки и явился в окне загородной гостиницы во всей своей триумфальной красе. Тихая пристань Ноева ковчега, Масис на языке местного населения, Арарат по-европейски из чужой недалёкой страны охраняет покой светло-гранатового Еревана.
В ОБЪЯТИЯХ АВРОРЫ
Анаграмма Еревана – Венера, и это не то чтобы преувеличение, а, скорее, неточность. Ереван будто живёт в объятьях розовоперстой Авроры: розовый в распространённом клише город чуть не целиком выстроен из травертина, который чаще называют известковым туфом.
Розовато-бежевый и фиолетово-розовый туф придает оттенок благородства даже архитектурным плебеям –хрущёвкам, не говоря уже о вальяжных представителях добротного сталинского ампира, щедро к тому же изрезанных – благо мягкий камень позволяет – виноградными лозами и разнообразными диковинными зверями.
Теплый пастельный цвет Еревана словно рифмуется с национальным символом: гранат, знак плодородия и богатства, здесь всюду – круглый год на деревьях, на рынке и в бесчисленных сувенирных лавках.
По армянским легендам Ереван основал Ной. И тут опять в буквальном смысле слова всплывает Арарат: когда из-под воды показалась его вершина, капитан ковчега будто бы вскликнул «Еревац», то есть «Она появилась!».
Чистейшей, как воды всемирного потопа, «народная этимология»: серьезные учёные образуют название армянской столицы от этнонима Эри и полагают, что это название некоей народности или союза племен. Крепость под названием Эребуни основали, конечно, не в ветхозаветные, но все же в довольно ветхие времена: царь Урарту Аргишти I заложил здесь город-цитадель в 782 году до нашей эры.
Таким образом, в октябре нынешнего года Ереван справил, страшно вымолвить, 2800 лет своего земного существования. В Армении любят говорить, что Ереван основали на три десятка лет раньше Рима и не лукавят: армянская столица старше Вечного года и висячих садов Семирамиды и современница Вавилонской башни, с которой ассоциируют зиккурат Этеменанки.
Многие века за Эривань ожесточённо боролись: арабы, сельджуки, персы, турки – все побывали тут. По Туркманчайскому миру в русско-персидской войне Эриванское ханство в 1828 году отошло Российской империи. В 1936 году название столицы Армении слегка подправили – с тех пор город живёт Ереваном.
ВЕЛИКИЕ АРМЯНЕ И ПРОЧАЯ МОНУМЕНТАЛЬНАЯ СКУЛЬПТУРА
Отполированный тысячами рук нос композитора Арно Бабаджаняна блестит в лучах закатного солнца. «Загадай желанье, пусть оно исполнится», – как пел великий Муслим Магомаев на музыку великого Арно. Каждому хочется притронуться к выдающемуся, а кто будет спорить, что Бабаджанян – композитор не из ряда?
Скульптор подчёркивал эмоциональность и экспрессивность и получил на выходе шарж, но до невероятности дружеский. Рояль с Бабаджаняном поставили на берегу Лебединого озера – а как ещё по-вашему назвать озеро в пяти шагах от Театра оперы и балета?
Сзади театра, на фоне Большого концертного зала своего имени сидит бронзовый Арам Ильич Хачатурян – и ни одной сабли в ансамбле и даже гладиаторского меча поблизости!
И завершая отечественно-музыкальную тему в центре Еревана, а вернее, если по хронологии установления монументов, то начиная её, в сквере между Оперным театром и Консерваторией присел на поваленное дерево Комитас – основоположник всего нынешнего музыкально-армянского, вне музыки – Согомон Согомонян.
Завершили тему музыки, но не монументальной скульптуры: Ереван чрезвычайно богат памятниками в широком диапазоне от Туманяна, выстроившего полгорода, до Грибоедова, который брал Эривань в русско-персидскую войну. Именно здесь через два месяца после штурма он в первый и единственный раз в своей жизни увидел на сцене «Горе от ума».
 |
Самый узнаваемый символ Еревана. Памятник Давиду Сасунскому — легендарному герою армянского эпоса Сасна Црер |
Легендарный Давид Сасунский, Мартирос Сарьян, Иван Айвазовский, Уильям Сароян, мужчины из одноименного фильма Эдмона Кеосаяна с лицами узнаваемых актёров – мало ли в истории выдающихся армян, достойных увековечения в бронзе и мраморе?
Джерарда Гафесчяна в списке великих армян не числят. Возможно, напрасно, и к теме он имеет непосредственное отношение: именно этот уроженец США, потомок семьи, бежавшей из Турции от геноцида армян, купил на свои деньги и подарил Еревану скульптуры прославленного Фернандо Ботеро и других знаменитых ваятелей, а еще полотна Марка Шагала, Энди Уорхола и ещё нескольких признанных ныне классиками живописцев. Картины прячутся в комплексе «Каскад» – своего рода каменном водопаде, уступами стекающем с Канакерского холма, где ныне размещается Центр искусств Гафесчяна.
 |
Комплекс "Каскад" и бодипозитивная "Курящая женщина" Фернандо Ботеро. В Ереване шутят: «Женщин должен быть балшой и белий, если очень балшой, то можно и черний…» |
А скульптуры доступны всем взорам, и в своё время вскипятили страсти. Особенно «Курящая женщина» Ботеро – голая, бесстыдная и, как принято ныне выражаться, весьма бодипозитивная. Со временем страсти поутихли и в даме признали произведение искусства.
МАТЕНАДАРАН ХРАНИТ РУКОПИСИ
Адрес Матенадарана – проспект Месропа Маштоца, 53, и сам Институт древних рукописей носит имя просветителя, причисленного к лику святых. Кто ж поспорит: создание армянского алфавита и армянской литературы – настоящее святое дело.
Именно он, монах Месроп Маштоц записал в 406 году только что созданными, кудрявыми, как виноградная лоза, буквами начало библейской книги Притчей Соломоновых: «Познать мудрость и наставление, понять изречения разума». Теперь эта фраза считается первой, записанной по-армянски.
 |
Матенадаран. Институт древних рукописей имени св. Месропа Маштоца |
Само слово «матенадаран» не убережёт тайну от знающего армянский: на языке Месропа Маштоца - это «хранилище рукописей». Рукописи начали возникать как раз при Маштоце и при его деятельном участии. Его ученики – а это практически все армянские писатели и историографы V века – сочиняли и переписывали книги, а мудрый Маштоц и другие мудрые армяне собирали эти книги в матенадараны, то есть хранилища рукописей, или, по-нашему, библиотеки при монастырях.
К концу того же века армянский историк Лазарь Парпеци сообщил о хранилище при Эчмиадзинском монастыре – той самой библиотеке, которую начал создавать сам Месроп Маштоц.
Пятнадцать веков рукописи сосредотачивали в Эчмиадзине и других обителях, после революции национализировали, перед Второй мировой войной передали в Публичную библиотеку в Ереван – к тому времени их ещё и по миру, и по СССР подсобрали. В конце 50-х архитектор Марк Григорян – тот самый, что возвёл три из пяти зданий, образующих главную площадь армянской столицы, площадь Республики, – выстроил для Матенадарана то самое здание, где сейчас экспонируют самые важные и великолепные из 23 000 манускриптов, которые хранятся в Институте древних рукописей.
И если вы думаете, что рукописи – это мелкие непонятные буквы на бумаге и смотреть там особенно нечего, Матенадаран сокрушит ваши предубеждения. Тексты на армянском, и не только, языке изобильно украшены миниатюрами разных времён и стилей, так что оторваться от разглядывания сложно, и часа, отведённого на «пробежимся и быстренько глянем», вам точно не хватит.
Ольга СЛАВИНА
Читайте также:
