РУССКИЙ ПРУСТ ГАЙТО ГАЗДАНОВ
Литературоведы ставят Гайто Газданова в один ряд с Набоковым и Буниным – оценивая вклад в литературу и просматривая параллели в судьбе. Это справедливо: романы «Вечер у Клэр», «Ночные дороги», еще семь романов и сорок без малого рассказов давно стали классикой. Правда и то, что касается биографии: Газданов – эмигрант той первой волны, что грузилась на пароходы в Одессе и Севастополе, бедствовала в Константинополе, зарабатывала, чем придется, в Париже, пережила (если пережила) оккупацию и никогда не забыла родины и русского языка.
По рождению Гайто принадлежал к осетинской интеллигенции, ранние его годы прошли в Санкт-Петербурге. Не назиданиями, но примером, мать привила Гайто вкус и любовь к литературе. Революция разметала семью, и мама окончила свои дни в советском Орджоникидзе. Гайто рвался из эмиграции на родину, но мама эзоповым языком предупреждала в письмах, что возвращаться опасно.
В упорной борьбе с безотрадной мерзостью и потоком будней Газданов выплыл. Не отрываясь от баранки, он учился в Сорбонне, не покидая такси, начал писать. И на большой скорости влетел в литературу. Именно в ней он нашел новую родину и обрел, наконец, свободное дыхание.
В 1953 году за шумом глушилок советские люди услышали: «У микрофона Георгий Черкасов». О том, что это Гайто Газданов, в СССР тогда не знал почти никто. На радиостанции «Свобода» он проработал до самой своей кончины. А книги Газданова вернулись на родину, когда Горбачев откинул «железный занавес». Писатели всегда возвращаются, в плоти или на бумаге, это подметил другой эмигрант, Иосиф Бродский.
Осетин по крови, прозванный в эмиграции «русским Прустом», считал себя именно русским писателем, и, как показала история, в самооценке не ошибся. Ошибся в ином – сегодня он принадлежит мировой литературе.
Владислав ОЛЬГИН
© Федеральный познавательный журнал «Горец»
Для тех, кто любит высоту
Читайте также:
