ДМИТРИЙ КОГАН. СОЛО ДЛЯ ПОЛЮСА НА СКРИПКЕ
Его энергии можно только позавидовать. Кажется, что он все успевает – и давать концерты по всему миру, и организовывать фестивали, и принимать участие в благотворительных программах. Его альбомы продаются огромными тиражами, на его концертах залы всегда переполнены, а он, человек с горскими корнями, смотрит на все это с удивительной для молодого человека мудростью. Мы встретились с Дмитрием Коганом, чтобы поговорить о музыке, творчестве, и, конечно, о связи поколений...
О ДЕДУШКЕ, ПЯТЕРКАХ И ПЕРИОДЕ ОПРАВДАНИЯ…
- Дмитрий, начну с вопроса, который вам уже, наверное, задавали не раз. И, тем не менее, чувствуете ли вы творческую, духовную связь с дедом – легендарным Леонидом Коганом? Как на вас повлияли его имя и мировая слава?
- Вы знаете, последние лет пять-семь я ловил себя на мысли, что чувствую эту связь исключительно поколенчески, родственно. Потому что и в творчестве, и в жизни я абсолютно свободен - в своих идеях, мыслях, действиях, на меня очень сложно повлиять.
 |
Леонид Коган, дед Дмитрия |
Конечно, в юности я испытывал массу восторженных эмоций по поводу славы моего деда – я не знал его лично, физически, если так можно сказать, он умер, когда мне было всего три года. Но остались записи – я вырос на его пластинках, остались его ноты с пометками – все это очень эмоционально на меня действовало, я славу деда очень близко к сердцу воспринимал…
Я до сих пор безумно люблю его запись 1962 года – скрипичный концерт Бетховена. Это его взлет, высшая точка карьеры, я часто слушаю эту запись и не перестаю восхищаться… Слава деда – была оправдана его талантом, и в силу фамилии, конечно же, опосредованно проецировалась и на меня.
Но, с другой стороны, слава деда влияла и на личное отношение людей ко мне. И, как ни странно, это отношение было по большей части негативным.
- Почему?
- Потому что на меня глядели пристальнее, меня рассматривали словно под лупой – «внук ТОГО САМОГО Когана!». Когда я поступил в Центральную музыкальную школу, то на первом экзамене мне поставили «пять». Экзамен был зимой, спустя всего полгода после поступления, «5» поставили не только мне, но и нескольким другим ребятам.
Кто-то получил «5-», кто-то «4»… А я получил «5», но все учителя сказали: он же «не тянет»! Он же должен получить «5+»! То есть то, что прощалось другим, какие-то ошибки, неточности, шероховатости – не прощалось мне. И я должен был, по сути, не просто оправдывать фамилию деда, а как-то даже превосходить ожидания. И, надо сказать, было довольно сложно жить с ощущением, что ты все время кому-то что-то должен.
- А когда вы почувствовали, что период этого оправдания закончился? Был какой-то момент прорыва, какое-то событие, после которого вы поняли, что этот «подготовительный период» завершен?
- Да нет, никакого прорыва не было, во всяком случае – ничего одномоментно не происходило. Просто это ощущение прошло само по себе, когда я начал много гастролировать, когда мои диски стали продаваться во всем мире.
И после того, как был сыгран не один десяток концертов, записано несколько дисков – вопрос соотношения моей жизни и жизни моего деда как-то сам по себе перестал возникать.
- Вы как-то стараетесь поддерживать творческую связь с дедом – через фестивали, через творческие приношения?
- Я делал несколько фестивалей памяти деда, играл отдельные концерты в его честь… Но, знаете, сейчас мне кажется, что приношение - оно может быть и интимным, тихим, вовсе не обязательно завешивать все афишами. Для меня связь с моим дедом – она в гораздо большей степени личная, чем публичная, понимаете?
- Когда вам стало понятно, что ваша жизнь, ваша карьера будет навсегда связана с музыкой? Или это тоже было предопределено?
- С одной стороны, было понятно, наверное, с самого юного возраста, а, с другой стороны, было трудно заниматься музыкой вообще, потому что я был очень ленивым. Да, я в детстве страстно хотел научиться играть, даже сделал себе две палочки, с помощью которых изображал игру на скрипке. Но первый же урок у профессионального педагога отбил у меня желание заниматься музыкой, потому что я понял, что от воображаемой игры до собственно звукоизвлечения еще так далеко!
Дело в том, что скрипка – это очень специфический инструмент. В отличие от того же фортепьяно, который издает так называемый «конкретный звук»: любой человек может подойти, нажать клавишу – и нота зазвучит. На скрипке это сделать невозможно.
Прежде, чем человек сумеет заставить ее издать членораздельный звук, нужны целые месяцы упражнений. Поэтому обучение игре на скрипке для ребенка очень сложно – ты не видишь конкретного результата, в общем-то… Тебя мучают-мучают, а скрипка вместо звуков издает какой-то свист, скрежет… Не видит ребенок результата! И, естественно, я после первого же занятия утратил всякий пыл и желание продолжать – ничего не получается, скрипка играть не хочет, надо бросать это дело…
- А желания сменить инструмент не появилось?
- Инструмент – нет. Вот сменить профессию – было такое желание. Я категорически не хотел заниматься, и моя мама приложила просто титанические усилия по преодолению этого нежелания, чудовищной лени моей…
Тут, наверное, дело в том, что мама у меня – наполовину осетинка, и эта горская кровь, осетинское упорство сделали свое дело. Кроме того, моя бабушка, Елизавета Гилельс, тоже постоянно интересовалась моими успехами. Ну и получилось так, что я не бросил, продолжил заниматься, и где-то в одиннадцать-двенадцать лет ко мне пришло осознание того, что именно я делаю… Я, наконец-то, увидел результат и, что называется, офанател. И этот фанатизм было уже не остановить, вот, он до сих пор продолжается.
- Вы вспомнили об осетинских корнях своей мамы – чувствуете свою связь с Осетией, Кавказом? Вы себя горцем ощущаете?
- Горцем? Никогда не задумывался. Наверное, да. Что-то есть в характере - и у меня, и у жены.
У меня жена тоже имеет кавказские корни: у меня - четвертинка осетинской крови, а у жены - армянской. И проявляется эта кровь, наверное, в характере. Мы оба – упорные, оба – вспыльчивые. Но – отходчивые. Быстро вспыхиваем, но так же быстро и успокаиваемся, загорелись и погасли.
А еще я безумно люблю горскую кухню: осетинские пироги, например, грузинские закуски. Это моя слабость. Вкусно ужасно, но калорийно, конечно (смеется).
Кстати, и со стороны Гилельсов в нашей семье тоже присутствуют горские следы: брат моей бабушки, знаменитый Эмиль Гилельс, был женат на осетинке Ляле Александровне Хуцистовой. Так что, учитывая, что атмосферу в семье определяют дамы, можно сказать, что у нас в семье всегда чувствовалась осетинская, горская атмосфера.
<<< Эмиль Гилельс с супругой Лялей Хуцистовой.
- После бесланской трагедии, вы специально поехали в Осетию и первым дали концерт для жителей Беслана. Помните свои ощущения от этого выступления?
- Та поездка многое во мне для меня самого открыла. Это был удивительный концерт. Нас со зрителями – а в зале были люди, которых эта трагедия коснулась непосредственно, - музыка как-то по-особому связала. В зале стояла тишина, я играл большую программу, произведения Баха, и возник особенный контакт со слушателями: ощущение обоюдной искренности. Очень редко бывает на концертах такое ощущение – а в Беслане было с первой минуты.
- Приезжая в Осетию, вы встречаетесь со своими родственниками?
- Я был в Осетии несколько раз, впервые – совсем юным. Отпечаталась в памяти вторая поездка – именно тогда, когда случился Беслан. Я приехал вместе со своей мамой, мы увиделись с родственниками по бабушкиной линии, которые до сих пор в Осетии живут – и нас принимали так радостно, так хлебосольно, как, наверное, нигде не принимают. Было такое, ни с чем не сравнимое, ощущение родства.
С тестем, прославленным полярником и политиком Артуром Чилингаровым и женой Ксенией Чилингаровой
Так удивительно получилось – мой тесть вырос в Осетии и сохранил о своем осетинском детстве самые теплые воспоминания. И в Осетии его очень любят. Он, кстати, великолепно владеет осетинскими танцами.
- Как складываются у вас с ним отношения?
- Самые теплые. Он во многом поддерживает мои начинания, может что-то посоветовать, прийти на помощь. Именно Артур Николаевич помог мне осуществить давнюю мечту: я стал первым музыкантом, выступившим с концертом классической музыки перед полярниками на Северном полюсе. Они потом назвали меня первой скрипкой Северного полюса (смеется).
- Ну и как звучит скрипка на полюсе?
- Замечательно звучит. И полярники, для которых я играл, замечательные слушатели. Все получилось здорово. Я даже не почувствовал холода. Хотя и было экстремально, поэтому я взял с собой не скрипку Гварнери, а другую — попроще. Вообще я люблю экстремальные концерты. Играл как-то в подземном переходе (ради телевизионного эксперимента, не для заработка — не подумайте плохого), на подводной лодке, на таможне, в самолете, в больнице... Знаете, там, где звучит музыка, нет экстрима. Нет разницы, где ты находишься географически или физически в данный момент, ведь ты занимаешься творчеством.
- Вы сыграли огромное количество концертов, записали множество дисков… Что еще не сделано?
- Мне сейчас особенно интересно заниматься благотворительностью. Я уже столько всего сыграл, столько провел фестивалей, что хочется чего-то нового... Недавно я сделал тур по России, огромный тур, по 42 городам. Проехал, считайте, по всей стране и увидел очень много проблем, увидел своими глазами. И я понял по итогам этого тура, что хочу в России, в моей стране, заниматься благотворительностью.
Знаете, надо что-то давать людям, чтобы потом Бог и тебе дал тоже. Надо делиться своим успехом и своими возможностями. Если я могу помочь молодому талантливому музыканту, я делаю это — не настолько это сложно. Или дать какую-то сумму денег, которая для меня не является основополагающей в жизни... Я делаю это с удовольствием, для меня это норма — как ходить в душ или чистить зубы.
Часто люди занимаются благотворительностью ради пиара, а благотворительности как таковой в их поступках нет. Я не готов никого судить — это личное дело каждого. И каждый потом будет отвечать перед Богом за свои деяния.
Что касается меня, в ближайших планах - дать в Москве серию благотворительных концертов, потому что столько людей не могут позволить себе пойти в концертный зал из-за дороговизны билетов. Считаю, что цены на билеты зачастую очень завышены. Моя гражданская позиция: деятели культуры должны быть социально ответственны, понимаете? Когда человек приезжает в нищий город и за концерт требует гонорар в семь раз больше, чем он требует в Лондоне или Париже, я считаю это социальной безответственностью.
- Для кого вы собираетесь устраивать эти концерты? Для детей, пенсионеров, ветеранов, инвалидов?
- Для всех, кому это нужно, для всех, кто хочет слушать классическую музыку в исполнении первоклассных музыкантов. Я собираюсь привлекать в свой проект своих коллег, друзей из разных музыкальных направлений. Это будут не просто мои сольные выступления, это будут большие совместные концерты исполнителей мирового уровня.
- Мне кажется, что услышать великую музыку в исполнении великих музыкантов хотят все…
- Наверное, не все.
- Неужели? Вам кажется, что интерес к классической музыке…
- … Вырос. Сейчас – вырос. Но только учтите, что это он по сравнению с последними несколькими годами вырос, а по сравнению с Cоветским Союзом – категорически упал.
- И все-таки рост интереса в последние годы налицо. С чем, по-вашему, это связано?
- Попса и прочая «дешевка» людей «достала». Если человек десять лет подряд на завтрак, обед и ужин будет есть только сосиски или дешевые гамбургеры, то через какое-то время он посмотрит на себя в зеркало и что-то поймет. Вот, наверное, с нашим обществом произошло что-то подобное. Мы посмотрели на себя в зеркало и поняли, что так больше жить нельзя.
- А есть какое-либо отличие российской публики от публики зарубежной?
- Это сложный вопрос. Мне его часто задают, но от этого ответ на него легче не становится… Дело в том, что публика – разная. Это как пассажиры одного самолета: в одном салоне могут лететь генерал, инвалид, кормящая мать, у всех – разная судьба. Так же и публика. Есть, конечно, национальные отличия: в Германии никогда не будут принимать так, как в Баку, в Финляндии никогда так не примут, как на Кавказе! На Кавказе вообще - высочайший уровень гостеприимства.
А в целом о публике – иногда потрясающие вещи происходят в маленьких городах. Например, я приехал на Сахалин в город Невельск, сразу после землетрясения, там не было ни одного целого здания. Я играл прямо на площади, и был поражен – весь город высыпал на улицу, и каждый пришел с букетом!
Я потом приехал туда во второй раз, мне присвоили звание почетного гражданина города Невельска, звание, которым я очень горжусь. Так вот – именно в таких маленьких городах есть особый свет, они – как растение, которое не побывало в плохих условиях.
- Вы, помимо того, что активно гастролируете, еще и политически активный человек…
- Я не люблю слово «политически активен» - у меня сразу возникает ассоциация с каким-то комсомольским вожаком, который на собрании клеймит «недостойный элемент». Я не считаю, что я политически активен, я считаю, что просто занимаюсь общественной деятельностью. Прав Евтушенко: поэт в России – больше, чем поэт, в России творческие люди, если они претендуют на какую-то роль в обществе, не могут не быть политически активными. Потому что слишком много вещей, проблем, на которые нужно и можно повлиять, чтобы изменить жизнь к лучшему.
- Вы считаете, что музыка может помочь улучшению политической ситуации?
- Музыка как таковая? Игра на скрипке? Или стремление к тому, чтобы в малых городах строили новые концертные залы с хорошей акустикой? Вот, что должно делаться! Я начал замечать, что в последнее время стали много говорить о культуре, порой не понимая, что скрывается под этим словом.
Я больше скажу – для меня самого значение слова «культура» целиком не понятно. Не выплюнуть жвачку в подъезде – это культура. Не наступить на ногу человеку, или, наступив, извиниться – тоже культура. Прилично вести себя за столом – тоже культура. А есть такая вещь, как искусство. Оно осязаемо: мы слышим музыку, смотрим кино, ходим в театры, в музеи. Вот я бы хотел заниматься продвижением искусства.
- И как же искусство, по вашему мнению, влияет на наше общество сегодня?
- Это трудно переоценить. В жизни человек все равно живет чем-то иным, не только искусством – куда деваться! Как на митингах звучали лозунги: дайте колбасу, дайте сыра! Ну, будет колбаса, будет сыр, а дальше – что? Вот это «дальше» и есть искусство, человек должен думать, мечтать, и все это ему позволяет искусство. Человек должен смотреть хорошее кино, ходить в хорошие театры, слушать хорошую музыку, только тогда он будет не существовать в этом мире, а жить! Он будет полноправным членом общества.
- А какую музыку вы сами слушаете?
Всякую, я не сноб. Я считаю, что в любом деле важен талант – мы что, не уважаем Пола Маккартни или Элтона Джона? Я люблю и барочную музыку. Например, последний альбом Чечилии Бартоли меня совершенно потряс. Я хожу на концерты, притом – не только классической музыки, но и джаза, недавно был на выступлении Джорджа Бенсона…
- Помните самый радостный свой концерт?
- Я сыграл на собственной свадьбе. Просто так, без подготовки. Мне очень захотелось - и я сыграл, экспромтом, взял скрипку, сыграл сперва один номер, потом еще один. Вот, наверное, это и было самое радостное мое выступление.
ДМИТРИЙ КОГАН. Скрипач, Заслуженный артист РФ
Родился 27.10.1978 года в Москве в семье выдающихся музыкантов. Дедушка - легендарный скрипач XX века Леонид Коган, бабушка - известная скрипачка и педагог Елизавета Гилельс, отец - дирижер Павел Коган, мать — пианистка Любовь Казинская.
Музыкой Дмитрий начал заниматься в шесть лет, сначала в ЦМШ при Московской консерватории, затем в Академии им. Сибелиуса в Хельсинки. Его первое выступление с симфоническим оркестром состоялось в 10 лет, в 15 лет Коган впервые выступил Большом зале Московской консерватории.
С 1998 года – солист Московской государственной филармонии.
В репертуаре Дмитрия Когана - практически все крупные концерты для скрипки с оркестром, в том числе и цикл из 24 каприсов Н. Паганини, долгое время считавшиеся неисполнимыми.
Гастролировал в странах Европы, Азии, Америке, Австралии на Ближнем и Дальнем Востоке в странах СНГ и Балтии.
В 2002 г. выступил организатором и художественным руководителем I Международного фестиваля им. Леонида Когана.
С 2004 по 2005 г. — Генеральный художественный руководитель Приморской государственной филармонии.
С сентября 2005 г. — Председатель попечительского совета Сахалинской Государственной филармонии.
В декабре 2007 года основал и возглавил международный "Коган фестиваль", который с большим резонансом прошёл в Екатеринбурге.
В апреле 2009 г. первым из людей своей профессии дал концерт для полярников на Северном полюсе. Он также был первым из музыкантов, выступавшим с благотворительными концертами в Беслане и после землетрясения в г. Невельске.
Входит в Совет по качеству образования при Президиуме Генерального Совета партии "Единая Россия" и в инициативную группу, выступившую с Открытым письмом Президенту РФ с просьбой ужесточить наказания за преступления, направленные против детей и подростков.
Автор идеи и художественный руководитель ежегодного фестиваля "Дни Высокой Музыки".
Постоянный участник фестивалей "Карентийское лето" (Австрия), а также в городах Перт (Шотландия), Ментон (Франция), Ноттингем (Англия), Керкера (Греция), Загреб (Хорватия), Огдон (США). Дмитрий представляет Россию на фестивале им. П.И.Чайковского, фестивале «Русская Зима», фестивале Николая Петрова в Кремле, на Сахаровском фестивале, а также в Афинах, Монтоне, Мюнхене, Стамбуле, Гонконге, Шанхае, Риге и т.д.
В сентябре 2008 года за благотворительную деятельность Дмитрию Когану присвоено звание "Почетный Гражданин города Невельска".
Лауреат международной премии в области музыки DA VINCI (2006).
15 января 2010 года Дмитрию Когану присвоено почетное звание "Заслуженный артист Российской Федерации".
Беседовал Павел СУРКОВ
Фото: из личного архива Дмитрия Когана
Читайте также:
