25 ОКТЯБРЯ 2008 ГОДА УШЕЛ ИЗ ЖИЗНИ МУСЛИМ МАГОМАЕВ
Страна влюбилась в него с первого взгляда. Высокий, стройный, длинноногий с живым ярким взглядом жгучих южных глаз Муслим очаровывал мгновенно, едва выходил на сцену. А уж когда начинал петь – слабели ноги и кружилась голова. Оторваться было невозможно: голос брал в плен и больше не отпускал. К редким телевизорам сбегался весь подъезд.
Он появился на свет в Баку 17 августа 1942 года в самый разгар войны. Первую мелодию Муслим сочинил в пять лет. В семь его отдали в музыкальную школу при Бакинской консерватории. А потом голос властно вырвался на волю и начал диктовать свои правила жизни. Магомаев отложил дирижерскую палочку и забыл дорогу в класс фортепиано.
Бас-баритон разрушил все старые планы и понастроил своих. Они немедленно начали претворяться в жизнь. Муслим перешел в музучилище и вышел на сцену – это случилось в бакинском Клубе моряков. Там его впервые увидела широкая публика. И безоглядно влюбилась. Потом так будет всюду: голос и дарование не признают границ. В Хельсинки, на Международном фестивале молодежи и студентов, Муслиму Магомаеву назначил рандеву первый большой триумф.
Полгода спустя после каватины Фигаро, спетой в Кремлевском Дворце Съездов в Декаду культуры и искусства Азербайджана, Магомаев проснулся предметом страсти всей необъятной советской страны.
Бесновались не только отечественные залы – неистовствовала искушенная парижская публика. В зале «Олимпия» – буря восторга, на родине толпы штурмуют кассы: Муслима любили не меньше Гагарина. На аскетичной советской эстраде, смирно стоя у микрофона в пиджачной паре, он заводил публику – куда Киркорову в перьях.
Первая премия в Сопоте, «золотая пластинка» в Каннах, Орден трудового Красного Знамени в 29 лет и звание Народного артиста СССР – в 31. И беспредельная любовь всей шестой части суши – от Калининграда до Петропавловска-Камчатского и от колхозницы до Генерального секретаря.
А потом он оставил сцену совсем. Хотя петь еще мог: голос его не покинул. Любовь публики, которая слепа и глуха, слышала все того же Магомаева. Малые трещинки, возникшие от возраста, Магомаев различил сам. И точку предпочел поставить сам: пока помнят, пока горюют.
К минувшей славе Магомаев относился иронически: от закладки именной звезды отказался, настоящей звездой, вернее малой планетой, названной в его честь «4980 Magomaev» не гордился. И к судьбе претензий не предъявлял: «Никогда нельзя быть недовольным своей судьбой, если судьба тебе улыбалась».
Но где-то глубоко, на донце души лежал осадок: брошенная страна недолго тосковала в одиночестве. Она легко забыла мелодию любви и утешилась с другими кумирами – пошибом ниже и голосом жиже. "Все, как дым растаяло…" – оттого и разорвалось сердце.
Читайте также:
